Экспедиция в Зону отчуждения Чернобыльской АЭС
В ночь с 25-го на 26-е апреля 1986 года в мире произошла величайшая техногенная и экологическая катастрофа, которая «прославила» Советский Союз на весь мир. Сегодня, Чернобыль стал своеобразной визитной карточкой Украины. Предлагаем вашему вниманию подробный репортаж рассказывающий о поездке наших журналистов в Зону отчуждения Чернобыльской АЭС.
Часть 1: Зона отчуждения и радиация
Авария расценивается как крупнейшая во всей истории атомной энергетики. Сейчас Чернобыльский район упразднён, а его территория приписана к Иваньковскому району. Всего отселено около двухсот тысяч человек из сотен населённых пунктов.
Протяжённость зоны – примерно 2600 квадратных километров. Это сравнимо по площади с небольшой европейской страной. Самой чистой частью зоны является её южная часть, в момент аварии в эту сторону менее всего дул ветер. Сейчас зона отчуждения разделена на две подзоны: внешняя или буферная, которую называют тридцатикилометровой (КПП Дитятки) зоной, и внутренняя – десятикилометровая (КПП Лилёв). Многие жители тридцатикилометровой зоны не имеют доступа в десятикилометровую зону отчуждения.
В настоящее время мест с высоким фоном практически нет, за исключением рыжего леса и самого саркофага. Основной проблемой являются радиоактивные частицы в земле: мельчайшие кусочки ядерного топлива, графитовой кладки, обломки бетона и всё, что могло вылететь из реактора во время взрыва. Заражённые частицы за период с 1986 года по наши дни погрузились в землю примерно на 8-10 см. Поэтому радиоактивный фон значительно уменьшается в зимнее время года – снег действует как экран. Летом же уровень излучения в 2-3 раза выше.
На въезде в каждую из зон находится КПП, попасть в зону можно только по пропускам. На выезде осуществляется строгий дозиметрический контроль. Автомобиль проверяется специальными приборами, а пассажиры проходят через дозиметр-турникет, который оборудован тридцатью детекторами, замеряющими радиацию по всему телу. В случае срабатывания датчика проход человека блокируется, подаётся звуковой сигнал, а на мониторе высвечивается заражённая радиацией область. «Испачканную» вещь можно попытаться отмыть и пройти в ней контроль ещё раз, а можно просто выкинуть. Нормальным общепринятым радиационным фоном считается 0,2 мкЗв (микрозиверт). В крупных городах фон может быть немного повышен.
Радиоактивное гамма-излучение можно сравнить с солнечным светом: можно на солнце провести целый день и получить серьёзные ожоги, а можно постоять десять минут без каких-либо последствий для кожи. Стоит отойти от направленного источника радиации, как он сразу же перестаёт наносить нам вред. Соответственно, чем дальше мы находимся от источника излучения, тем меньше уровень. Радиация убивает организм на клеточном уровне, разрушая наши клетки значительно быстрее, чем они могут восстанавливаться. Самое страшное, когда радиоактивные частицы, например пыль, попадают к нам в желудок или лёгкие. В этом случае излучение начинает убивать организм изнутри.
Попасть в зону отчуждения не трудно. Заявка отправляется заранее. Если служба безопасности Украины не имеет к вам претензий, то для вас будет составлена специальная программа посещения. Необходимо соблюдать несколько простых правил: иметь закрытую одежду, ничего не трогать, не принимать пищу на открытом воздухе, не принимать алкоголь и наркотики и не пить воду из рек и озёр. В зоне запрещается охотиться, рыбачить, собирать грибы и ягоды. После того, как человек покинул зону, природа вступила в свои полные права. Сейчас зона – это своеобразный заповедник с большой популяцией различных животных. Тут можно встретить волков, диких лошадей, кабанов и зубров.
В городе есть столовая – бывший ресторан Припять. На первом этаже организован бар, где можно купить алкогольную продукцию. Цены, правда, немного выше, чем в Киеве. На втором этаже находится столовая, где туристы могут заранее заказать недорогой, но по-настоящему сытный обед.
В Чернобыле установлено несколько памятников. Один из них, расположенный рядом с пожарной частью, привлёк моё внимание. Его создавали сами ликвидаторы ЧАЭС. Каждый год в ночь с 25-го на 26-е апреля из этой пожарной части выезжает пожарная машина со включенной сиреной, проезжает через весь город и направляется в сторону атомной станции.
Часть 2: Чернобыль
Чернобыль – город, расположенный примерно в десяти километрах от АЭС. Он никогда не имел какого-либо серьёзного отношения к самой станции. Своё название город получил из-за растения чернобыльник (полынь), которое растёт здесь повсюду. До аварии в Чернобыле проживало около четырнадцати тысяч человек. Сейчас это – закрытый город, вахтовый посёлок или неофициальная столица зоны. Радиационный фон в городе приравнен к общепринятой норме.
В городе работает и проживает около двух тысяч человек. Их работа связана непосредственно с зоной: лесники, пожарные, служба безопасности, милиция, дорожные рабочие, коммунальные службы. Рабочие самой АЭС в Чернобыле не проживают, они добираются на работу электричкой из города Славутич. В городе находятся предприятия, которые занимаются захоронением радиоактивных отходов. Обычные дома в городе перепланированы сейчас в общежития для проживания работников, которые работают вахтовым методом: пятнадцать через пятнадцать либо четыре через три.
Во всём Чернобыле царит атмосфера Советского союза. Например, в названиях улиц: Ленина, Советская, Кирова и Либкнехта. Заходишь в кабинет местной администрации, а там бюрократы сидят за столами, которые поставили еще в 80х годах и лампы гудят над головой.
Неподалеку от пожарной части расположена экспозиция под открытым небом. Там представлена техника и роботы-ликвидаторы, которые принимали участие в ликвидации последствий катастрофы. Близко к технике подходить нельзя, она имеет так называемую наведённую радиацию. Если металл находиться долгое время вблизи источника излучения радиоактивных волн, то он сам становится источником. Такой металл «отмыть» уже невозможно.
На 25-ю годовщину трагедии в Чернобыле установили мемориал с крестами-табличками, на которых написаны названия населённых пунктов, подлежащих обязательному отселению.
Часть 3: Самосёлы
Гражданское население, которое по своей воле вернулось в зону отчуждения, принято называть «самосёлами». Изначально в зону вернулось около двух тысяч человек. Тогда с проблемой самовольного возвращения в опасную зону пытались бороться, но вскоре поняли, что она исчезнет сама собой – кто-то уедет, кто-то умрет. Сейчас самосёлов осталось около двухсот человек, сто из которых проживают в самом Чернобыле, а остальные разбросаны по зоне. Проживают они в чистой – южной – части зоны отчуждения. Средний возраст самосёлов составляет 80 лет. Никаких заболеваний, связанных с облучением у них не выявлено.
Самосёлами стали люди, не нашедшие нормальной жизни вне зоны. Кто-то на момент катастрофы сидел в тюрьме и, вернувшись, не смог получить квартиру, а кто-то не захотел оставлять нажитое хозяйство. Поговаривают, что среди самосёлов можно встретить беглых заключённых и для них это лучшее место, где можно спрятаться от закона.
Самосёлы питаются с собственных огородов, промышляют незаконной рыбалкой и охотой, разводят скотину и гонят чистейший чернобыльский самогон. Частично самосёлам помогают чернобыльские предприятия: выполняют ремонт зданий, проводят медицинские осмотры и лечение. Постоянно проводится контроль продуктов питания, которые выращивают самоселы на своих участках.
Находиться рядом с саркофагом можно только с южной стороны на специально сооружённой смотровой площадке, которая расположена в 300-х метрах от саркофага. Дозиметр показывает 10-20 мкЗв, что в сто раз превышает норму. Сам саркофаг представляет собой сооружение высотой в 70 метров. Внутри него есть не только заражённые радиацией помещения, но и комнаты с совершенно нормальным фоном. На строительство саркофага ушло 400 тысяч м3 бетона и 7000 тонн металла.
Часть 4: Чернобыльская АЭС и саркофаг
В мае 1970 года приступили к подготовке котлована под 1-ый энергоблок, а за год до этого был утверждён сметно-финансовый расчёт на строительство первоочередных объектов Чернобыльской АЭС. 28-го марта 1984 года, на 3 месяца ранее запланированного срока, 4-ый энергоблок был выведен на проектную мощность 1000 МВт. 26-го апреля 1986 года реактор 4-го энергоблока был полностью разрушен взрывом. Строительство новых блоков прекратили сразу же после взрыва. Для ликвидации аварии были задействованы значительные человеческие ресурсы, более 600 тысяч человек. Достоверной версии катастрофы так и не найдено. Называют много вариантов развития событий – от изначальной ошибки в проектировке АЭС до землетрясения.
На данный момент станция не вырабатывает электричество, она полностью исчерпала свой ресурс. 3-й блок остановили последним в 2000 году. После взрыва 4-го энергоблока никого не мучил вопрос о выводе станции из эксплуатации, все остальные блоки продолжали работать. А после 2000 года оказалось, что в стране и нет правил вывода атомных станций из эксплуатации. При проектировке станций никто не задумывался об их остановке. Теперь ЧАЭС будут выводить до 2070 года. В зоне отчуждения планируется построить хранилище для отработанного топлива всех станций Украины.
Для обогрева помещений станции пришлось специально построить котельную, которая работает на мазуте и газе. На данный момент Чернобыль – это не только экологическая катастрофа, но и огромная финансовая яма. Многие мощности работают впустую, но остановить их нельзя из-за угрозы распространения радиации. Например, насосные сооружения, потребляющие большое количество электроэнергии, закачивают воду в пруд-охладитель. Остановить насосы нельзя, так как если пруд высохнет – откроется 22 квадратных километра сильно заражённой земли.
Построено укрытие было за 206 дней, в его постройке было задействовано 90 тысяч человек. Фон в подреакторных помещениях составляет примерно 1 Зв. В мировой прессе очень часто появляются сенсационные заметки, что из-за обрушения в саркофаге образовалась дыра, из которой есть сильная угроза выхода радиации. На самом деле с самого начала саркофаг был не герметичен (в советские годы и не было возможности сделать герметичное укрытие), он имеет более 1000 м3 технологических отверстий.
Конструкция саркофага представляет собой бетонное основание, металлические листы и кровлю из труб. Внутри саркофага находится специальная система пылеподавления, которая работает по принципу обычного душа. Она смачивает радиоактивные частицы и не даёт им вылетать через технологические отверстия саркофага. За состоянием саркофага следит специальная организация. Сам саркофаг опирается на стены блока, которые изрядно разрушены после взрыва. С недавнего времени стены начали разрушаться и конструкция стала проседать. В 2006 году, чтобы разгрузить стены блока, установили специальное сооружение наподобие этажёрки, которое поддерживает саркофаг.
Сейчас 4-й энергоблок имеет уникальный внешний вид – на нём установлено две вентиляционные трубы. Вторую трубу установили в ноябре 2011 года. Необходимость в этом вызвала неподходящая высота старой трубы под новое укрытие. В ближайшем будущем старую трубу уберут, и саркофаг навсегда потеряет свой привычный внешний вид. Старая вентиляционная труба стала настоящим символом Чернобыльской АЭС и всей зоны отчуждения.
Рядом со станцией находится безопасно, все объекты отмыты и дезактивированы. Завезена новая земля и положен новый асфальт. Для дезактивации природных осадков совместно с Францией и Германией был построен завод по переработке жидких радиоактивных отходов. Талый снег или дождь, который прошёл сквозь реактор, собирают в одно место и доставляют на переработку.
В 1986 году первыми жертвами катастрофы стали шесть пожарных, первыми прибывшими к горящему реактору, и двадцать четыре работника станции – оперативный персонал и охрана. Старший оператор реакторного отдела Валерий Ходемчук первым вошёл в развалины реакторного зала, его тело так и не было найдено. Второй жертвой стал инженер ПЧП «Смоленск-атомэнерго» Шашенок Владимир. Он получил тяжёлые ожоги и травму позвоночника и скончался утром в больнице, не приходя в сознание.
В 1986 году многие спасательные действия проводились наугад. Руководство смотрело на саркофаг издалека и не всегда принимала верное решение. Порой людей отправляли умирать безрезультатно. Так, силами донецких шахтёров был прорыт туннель под реактором, чтобы через него закачать внутрь азот и тем самым охладить реактор. Туннель прорыли, но вот азот закачать не удалось.
Чтобы раз и навсегда решить проблему с саркофагом, международный Чернобыльский фонд выделил средства на строительство нового герметичного укрытия для 4-го энергоблока. Строительство укрытия весьма дорогостоящее – на данный момент сумма затрат уже достигла миллиарда евро. Руководит строительством концерн Novarka. Строительство получилось международное: менеджмент – французский, на кранах работают немцы, кровлю делают турки, на площадке также есть бригады из Украины и России. Всего в строительстве задействовано около тысячи человек. Новое укрытие будет выполнено в форме арки и позволит безопасно произвести демонтаж существующего саркофага в будущем. Новое укрытие высотой в 110 метров строится рядом с 4-м энергоблоком. Впоследствии его накатят на реактор по специальным тефлоновым рельсам.
Чернобыльская авария нанесла огромный удар мировой атомной энергетике. С 1986 до 2002 года в странах Северной Америки и Западной Европы не было построено ни одной атомной станции. Это связано с давлением общественного мнения и повышением страховых взносов для станций, что вызвало уменьшение рентабельности атомной энергетики.
Часть 5: Припять
Основана Припять была 4 февраля 1970 года, статус города получил в 1979 году и входил в состав Чернобыльского района. Поводом основания города стало строительство и последующая эксплуатация одной из самых крупных в Европе атомных электростанций – Чернобыльской АЭС.
Строительство Припяти было провозглашено Всесоюзной ударной стройкой. Город расширялся, приобретал собственный облик. Общая площадь жилого фонда составляла 160 домов, работали 21 образовательное учреждение, медсанчасть, 25 магазинов, 27 столовых, кафе и ресторанов. В городе был свой дворец культуры, кинотеатр и парк аттракционов.
По последней проведённой переписи населения в 1985 году в городе проживало 47500 человек, ежегодный прирост населения составлял свыше 1000 человек. Среди них были 800 новорождённых, остальные прибыли на постоянное место жительства из разных регионов Советского Союза. Город расположен на берегу реки Припять в 3 км от Чернобыльской АЭС.
27-го апреля в городе Припять была объявлена временная эвакуация. К каждому жилому дому были поданы автобусы, которые сопровождались военными и сотрудниками милиции. Разрешалось взять с собой только документы, крайне необходимые вещи и продукты питания. Некоторое время вещи охранялись военными, а сам город поначалу пытались очистить от радиации. В городе снимали грунт, обрабатывали дома, меняли кровлю. Но все попытки были бесполезны. Город решили оставить навсегда. Чтобы трагедией не воспользовались мародёры, военные уничтожили все пригодные для вторичного использования предметы. После чего город полностью покинули.
На данный момент в городе работает три организации: станция водоподъёма, прачка и специальный гараж. До 2000 года был задействован почти весь нежилой фонд города. Работали лаборатории, пожарная часть, милиция и медпункт. До 1996 года работал даже бассейн.
С течением времени здания пришли в аварийное состояние – почти обвалилась школа, в прошлом году обрушился книжный магазин. Заходить в здания не рекомендуется. Без дозиметра ходить по городу не безопасно, можно легко «испачкаться» остатками радиоактивной пыли или частичками топлива, которые разлетелись во время взрыва. Ломать или взрывать здания нельзя – волна может дойти до АЭС. К тому же может подняться заражённая пыль.
Трагедия превратила Чернобыльскую зону отчуждения в настоящий природный заповедник. Природа здесь властвует повсюду и развивается в естественных условиях. Города Чернобыль и Припять тоже можно отнести к своеобразным заповедникам, заповедникам Советского Союза.
В 70-80 года в Припять возили туристов и официальные делегации со всего мира, чтобы показать, как живёт современный советский народ. Сейчас же в Припять едут, чтобы посмотреть, как жил советский народ. На улицах Припяти можно встретить команды архитекторов, которые изучают принцип «треугольной» застройки домов, где соседствуют здания обычной и повышенной этажности.
Следует помнить, что зона – это не место для пикников и не парк отдыха. В зоне вас может подстерегать множество опасностей: возможность обрушения зданий, дикие животные и, самое главное, вероятность радиационного заражения. По незнанию можно легко зацепить предмет, имеющий радиационный фон превышающий норму в сотни раз. Например, в подвале больницы города Припять находится хранилище одежды, в которой привозили облучённых ликвидаторов. Контакт с такой одеждой будет смертельным. Посещать зону стоит только официально, с профессиональным проводником и имея при себе специальное дозиметрическое оборудование.
Вместо послесловия: Воспоминания ликвидатора последствий аварий на Чернобыльской АЭС
Родители нашего героя были коренными казанцами, но после окончания учебного заведения уехали по направлению в Минск, где в 1950-м году и появился на свет Сергей Викторович. После его рождения они еще лет 5 прожили в Белоруссии, а потом вернулись в Казань. За годы своей молодости Сергей Викторович успел сходить в армию, где прослужил пару лет, отучиться, жениться и устроиться работать на вредное производство. Сейчас мало кто помнит, но в те далекие советские годы неподалеку от казанского колхозного рынка находился завод автоспецоборудования. Именно там, в горячем цеху, работал Сергей Викторович на тот момент, когда его вновь вызвали в военкомат.
На дворе стоял роковой для государства и политики Михаила Горбачева 1986-й год. Наш герой уже догадывался, для чего именно его пригласил военком. В Советском Союзе не было слова «хочу» и «не хочу», было лишь одно твердое и жесткое «надо», а если будешь отказываться, то поедешь искать правду в сибирских лесах. Сергей Викторович вспоминает, что особого желания ехать ни у кого не было, ведь призывали военнообязанных мужчин от 30 лет и именно тех, у кого уже есть семьи, а в семье присутствует хотя бы один ребенок.
Люди неохотно ставили подпись и шли на чисто условную медицинскую комиссию. В итоге собралось примерно 15 здоровых и молодых ребят, которые из военкомата отправились домой ждать часа икс. Вызывали их так целых три раза, но каждый раз что-то отменялось и молодые люди возвращались домой, но после очередной такой поездки их посадили в отдельный вагон, прицепленный к обычному пассажирскому поезду, и отправили сначала в учебную армейскую часть, а оттуда, через пару недель, в Киев. Из Киева ребят на грузовиках привезли на поляну посреди леса, которая находилась вблизи деревеньки Иваньково в 30-километровом удаление от разрушенного взрывом четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС. Тут Сергей Викторович вспоминает интересный факт: лес был настолько «мертвым», что не было слышно даже пения птиц.
Поначалу ребятам пришлось работать над восстановлением лагеря, сооружать площадки, устанавливать огромные палатки, налаживать быт. Лагерь строили капитально, было четкое понимание, что последствия трагедии от взрыва не ликвидировать за пару недель. Попало к ним в лагерь и двое молодых солдатиков-срочников, но все сразу же стали возмущаться, мол, ребята юные еще совсем, им семьи надо создавать, а вы их в такое «пекло». Солдат удалось отстоять, и их перевели служить в другое место.
«Я старший сержант был, нас всех держали в кулаке, если не отдал честь идущему навстречу офицеру, то сразу же записывали фамилию и доносили командиру роты. А мы все взрослые мужики были, забыли уже армейские уставы, да и неприятно было парадным шагом ходить перед каким-то юнцом в погонах. Комиссии постоянно приезжали на проверку. Условия были драконовские, не давали покоя ни днем, ни ночью», — вспоминает Сергей Викторович о дисциплине в лагере.
Конечно же, основная работа шла не в лагере, а в непосредственной близости к трагически известному четвертому энергоблоку, а именно в лабиринтах и на крыше третьего энергоблока. Над его восстановлением и трудился наш герой со своими сослуживцами. Система была поставлена таким образом, что люди сами рвались поскорее сесть в грузовик с освинцованной кабиной и отправиться в сторону энергоблока, ведь для того, чтобы вернуться к родным, необходимо было набрать в личной карточке «заветные» 22 рентгена.
Более одного рентгена в день получать было нельзя, ведь за это уже полагалась поездка в санаторий, а такие затраты руководству страны были ни к чему. Никаких дозиметров никому не давали, а рентгены рассчитывали «на глаз». Например, в комнату на станции заходил так называемый разведчик, который замерял уровень радиации, потом он говорил, что тут можно находиться ровно 40 минут. Ребята снимали свою повседневную форму и надевали точно такую же, никаких защитных костюмов им не выдавали. Брали инструменты и забегали в комнату, быстро работали и возвращались в лагерь. Теперь становится понятно, почему солдаты боялись получить провинность, ведь те штрафные недели отдаляли их от возвращения домой.
Самое сложное было работать на крыше энергоблока: находиться там можно было не более полутора-двух минут, а подниматься приходилось по пожарной лестнице на 60-метровую высоту. Тем, кто работал на крыше, давали два свинцовых фартука-щита, которые связывались поясом и такие же тяжелые перчатки, в рюкзак клали какой-то материал для ремонта, либо лист рубероида, либо кусок битума. Сергей Викторович удивляется, как никто не свалился с лестницы, ведь если бы впереди идущий упал, то потащил бы за собой всех остальных.
Из защиты выдавали так же респираторы, которые ребята старались надевать, когда проезжали «рыжий» или «ржавый» лес, там и машины резко увеличивали скорость. Респиратор должен был защищать от радиоактивной пыли во время работы, но слишком быстро приходил в негодность, и пыль все равно попадала в легкие. Даже в лагере чувствовались постоянная сухость и першение в горле. Строго было запрещено пить местную воду, в палатках лагеря стояли ящики с минералкой, она была всегда в неограниченном количестве.
Питание заметно отличалось от армейского, в блюдах было много мяса и разрешалось несколько раз приходить на кухню за добавкой. Ездили в заброшенные сады за яблоками. Сергей Викторович вспоминает, что больше никогда в жизни не ел таких крупных и сладких яблок. В лагере действовал строгий сухой закон, если кто-то выпивал, то сразу же увозили в город и назначали арест, а дальше отдавали под трибунал. Да и самим пить не хотелось, ведь станция состояла из таких лабиринтов, что можно было заблудиться и уже никогда не вернуться, ходили строго друг за другом.
«Когда проезжали через город Припять, зрелище было жуткое, все новенькое такое стоит, рабочее, а людей нет, только военные и милицейские патрули. Но, самое страшное впечатление было, когда впервые увидели развороченный четвертый энергоблок, нам на него даже смотреть не разрешали, можно было потерять зрение», — вспоминает Сергей Викторович, — «Нас случайно завезли в какую-то деревеньку неподалеку, а там стоит домишка такой, в украинском стиле. Вышли к нам оттуда старик со старухой, по-русски они плохо говорили, начали нам рассказывать, что никуда отсюда не уедут, мол, хозяйство у них там, да и старые они уже, чтобы уезжать, а радиации они не боятся».
На четвертом энергоблоке работали вольнонаемные, им за работу платили большие деньги и регулярно отправляли в санаторий на лечение. «Был один случай интересный, когда привезли японских роботов, чтобы они на крыше работали, так они вышли из-под контроля и один из них упал с крыши, им потом прозвали «роботы-самоубийцы», решили что пусть лучше наш брат на крыше работает, так надежней», — рассказывает Сергей Викторович.
По свежим слухам, которые ходили среди солдат, на станции 26-го апреля решили поставить некий эксперимент, группа молодых ученых таким образом пыталась заработать себе ученую степень. Делали они это, якобы, без всяких согласований и что-то пошло не так.
Были люди, которые использовали ситуацию себе во благо. Ведь за каждую поездку на станцию полагались деньги в 4-х кратном размере оплаты труда. Если наш герой получал на заводе примерно 6 рублей в день, то за поездку на станцию ему начислялось целых 24 рубля. Кстати, все было честно выплачено, и деньги Сергей Викторович получил по приезду в кассе завода. Так вот, представители старшего офицерского состава запрыгивали вместе с ними в кузов грузовика, направляющегося на станцию, там они отсиживались в подвале и возвращались вместе со всеми обратно. Таким образом им засчитывался день работы на станции. Когда у них выходили сроки, они старались всеми способами остаться в лагере и никуда не уезжали, продолжали зарабатывать деньги.
Чернобыльскую поездку подытожил врач, который сказал ребятам, что детей им заводить нежелательно, поэтому и брали именно тех, кто уже успел стать родителями, ведь последствия могли отразиться на нескольких потомствах вперед.
По возвращению наш герой продолжил работу на все том же вредном производстве, но через пару месяцев начал чувствовать себя плохо: крошились зубы, выпадали волосы, бровей не осталось… Когда уже Сергей Викторович свалился в обморок на рабочем месте, начали бить тревогу. Направили в отделение гематологии в РКБ. Лечение проходил долго, были разные тяжелые и болезненные процедуры. Затем он ушел с вредного производства на пенсию и оформил инвалидность.
Раз в год 26-го апреля Сергей Викторович ходит на митинг чернобыльцев. На стеле можно найти его фамилию и всех остальных ребят, которые боролись с невидимым врагом вместе с ним. С каждым годом митинг собирает все меньше людей: кто-то спился, кто-то умер, а кто-то совсем неважно себя чувствует.
«Тогда, по молодости, думали, что чем больше дозу радиации нахватаем, тем быстрее домой вернемся, это уже сейчас начали понимать и выводы делать. Так система была поставлена, чтобы стимулировать тебя лезть в самое пекло. Но даже сейчас, если бы я вернулся обратно, то выбрал бы поездку на станцию, чем статью за уклонение и тюрьму», — завершает свой рассказ Сергей Викторович.